История часто становится частью актуальной политики и проблем, которые касаются не только историков. Иногда история связана с будущим едва ли не больше, чем с прошлым. Политика памяти и работа с историей оказываются то причиной конфликтов, то основанием для новых начинаний. Этому есть много примеров, например, связанных с принадлежностью спорных территорий или итогами Второй мировой войны. Но на удивление мало дискуссий происходит вокруг истории Интернета и ее связи с нашим будущим. Одну из них хотелось бы начать.
До отцов-основателей
Сейчас начали выходить серии фильма журналиста Андрея Лошака «Холивар» про историю Рунета. Это журналистская работа, которую стоит обдумать, и понять, какие идеи заложены в фильм, что в нем есть, а чего нет. И этот фильм – важный повод, чтобы поговорить и об истории Интернета в целом, и о том, что она значит для будущего.
Журналист Андрей Лошак снял документальный сериал «Холивар. История Рунета».
Фильм начинается с того, что американец Джоэл Шац приезжает в СССР. Он приезжает, чтобы не допустить ядерной войны и способствовать контактам между Советским Союзом и Америкой. Он предлагает разным советским организациям проводить телемосты, не сразу, но постепенно находит сторонников этой идеи.
Время идет, Советский Союз распадается, бывшие организаторы телемостов начинают заниматься Интернетом. Часть из них потом уедут, но им на смену приедут другие, тоже в основном из США и Израиля. И где-то между Европой и Москвой, согласно фильму, появляется многослойная среда первопроходцев и «отцов Рунета» (так они подписаны в фильме).
В 36 минутах первой серии Андрею Лошаку удалось собрать очень многих из них: Романа Лейбова и Лёху Андреева, создателя Анекдота.ру Дмитрия Вернера и бывшего руководителя «Ситилайн», зятя Бориса Березовского Егора Шуппе. Есть интересные документальные кадры: тот самый телемост, где звучит «В СССР секса нет», записи с участием покойного Антона Носика. В общем, работа проделана и в самом деле немалая, и кажется, это вполне добротное начало для познавательного исторического фильма.
И все же фильм «Холивар» содержит проблему, общую для многих подобных историй: он показывает историю определенной группы людей, описывая ее как историю Интернета в России. Этот подход отлично описан Эндрю Расселом как «агиография», своего рода жития современных святых в публичной истории. В фокусе внимания только первопроходцы, которые открывают новую землю.
Но еще больше, чем на жития святых, это похоже на описание процесса колонизации: храбрые мужчины приезжают на пустующие территории и строят прекрасный новый мир. Потом, правда, случайно оказывается, что на этой земле уже кто-то есть, например, коренные народы или другие первопроходцы. В истории с отцами-основателями места им нет. Отцы-основатели в случае России чаще приходят с Запада, из просвещенных земель и, конечно, несут добро. Они же пишут потом историю. И становятся ее главными героями.
ХХ век вроде бы научил нас задумываться о том, был ли кто-то до главных героев или непосредственно рядом с ними и не обитали ли на новых землях какие-то другие люди. В случае с Интернетом, конечно, этих людей было немало. Провайдеры и инженеры, модераторы первых гостевых книг и журналисты, дизайнеры первых сайтов (да, Артемий Лебедев не был первым), бизнесмены и организаторы грантовых программ, наконец, пользователи Usenet и Фидонета, двух конкурирующих с Интернетом сетей.
И, конечно, до и помимо Рунета были советские разработки, которые позволили сетевым технологиям распространяться так быстро, а сотням людей – участвовать в работе Интернета. Но ничего этого в фильме «Холивар» нет. Там есть терра инкогнита и отцы-основатели. Какой политический смысл у такой избирательности, и какое будущее вырастает из такого понимания истории?
Романтизация свободного Интернета
Есть убеждение, что Интернет изначально был анархистским, свободным, либертарианским, доступным для каждого и никем не контролируемым сверху. Об этом говорят нам истории «отцов-основателей», нашедших в Интернете свободу творчества. Об этом же во многом говорит Джон Перри Барлоу в «Декларации независимости киберпространства».
Но если мы немного углубимся в историю, то обнаружим, что это понимание Интернета совсем не единственное и как минимум однобокое. Интернет возникал в противоречии военных ведомств и университетов. История его превращения в «технологию свободы» описана в книге Фреда Тёрнера «От контр-культур к кибер-культурам». Но эта книга про эпизоды американской истории, от 1960-х до 1990-х.
В России другая ситуация. Здесь Интернет не исходил от государства непосредственно. Насколько мы знаем сейчас из исследований истории Интернета в регионах, в городах он возникал снизу или при поддержке международных и российских грантовых программ. И это был Интернет, который люди использовали совершенно по-разному.
Иногда для обмена информацией, иногда утилитарно, например, чтобы бизнес мог узнавать биржевые котировки. Была ли там идея свободы информации и нового прекрасного мира? Не всегда. Люди нередко использовали Сеть как инструмент для бизнеса, игр, связи, творчества, но не связывали Интернет с какой-то определенной идеологией. Или связывали с разными.
Важно помнить об этом, когда мы призываем сделать Интернет «вновь свободным и прекрасным», по заветам Тима Бернерса Ли или других «отцов-основателей»: такие идеи актуальны для узкой группы людей, а для многих других Интернет изначально был совсем иным, связанным с другими надеждами и представлениями. Это не значит, что не нужно бороться за свою версию правды и свободы. Просто, как и в случае других историй, важно помнить, что известная нам версия не единственная.
Если почитать любую книгу по современной историографии и политике памяти (издательства НЛО, например), то выяснится, что историю в нашем веке принято описывать не с позиции сильных и публичных фигур, а рассматривая тех, кто действовал, но не был видимым. Если мы говорим про интернет, это не только первопроходцы, но пользователи, модераторы, провайдеры. Как пишет исследователь Кевин Дрисколл, нам нужно отойти от изучения «пионеров» и смотреть на то, как разные «неты» существовали и развивались. В России, помимо Рунета, были Татнет (татарский интернет), Тонет (томский интернет), и многие другие. Наконец, и в Москве и были проекты, связанные с интернетом, помимо участия в Рунете.
И еще важно иметь в виду контекст. В России 90-х было много изменений в разных сферах жизни. Это особый исторический период: люди получили возможность свободно выезжать из страны и использовали Интернет, чтобы оставаться на связи с близкими. В 1990-х расцветала андеграундная культура: люди осваивали и новые темы, и техники, и медиа. И когда в историях об истории Интернета появляется ностальгия по ранним годам его появления, разве это ностальгия только по Интернету?
Что будет с Рунетом в будущем?
Мне кажется, со словом «Рунет» есть немало проблем. Сейчас это, с одной стороны, термин рыночный: он всплывает в разговорах об экономике и рекламных бюджетах. Одновременно существует вот это историческое значение в мифе об отцах-основателях, похожих на античных героев.
Я с уважением отношусь к мифотворчеству, но все-таки для меня как исследователя, история Интернета в России – это совсем другое. Мы много ездили по России вместе с ВШЭ и коллегами из клуба любителей Интернета и общества: мы проводили серию исследовательских экспедиций, изучали историю появления Интернета в разных городах. Во многих городах про Рунет никто ничего не слышал, потому что у них была своя особая история. Странно было бы убеждать их, что Интернет им провели люди из Америки или Москвы.
В позднем СССР, как и в других странах была насыщенная и важная история ранних цифровых явлений (Early Digital), и во всем мире это активно обсуждается. Например, о российской ее части пишет Ксения Татарченко. Еще можно почитать Славу Геровича или Бенджамина Питерса, чтобы узнать о разработках, которые были в СССР. Ведь люди, проводившие первые сети, знали с чем имеют дело. Можно посмотреть на то, как и почему устраивались первые дискуссии, еще начиная с Usenet, почитать статьи Натальи Конрадовой. В общем, стоит иметь в виду, что Рунет — это не фигура на фоне, а часть большого процесса, в которой люди в России взаимодействовали с интернетом.
И конечно, важно, что в фильме Андрея Лошака показана история культурного явления под названием «Рунет» с его героями. Но есть и история интернета в России в целом.
Для меня история Интернета – это история провайдеров: например, во Владивостоке и Челябинске. По самым разным причинам они тянули провода, проводили Интернет, делали на этом первый бизнес или, наоборот, считали проведение Интернета общественным благом, работали в университетах и находили общий язык с администрацией и местными телефонными компаниями.
Еще по теме: Полина Колозариди: мессенджеры изменили наши ритуалы повседневности
История Интернета в России – это история людей, которые делали первые образовательные ресурсы, причем зачастую не только на русском языке и для русских людей, но и на английском, чтобы рассказать американцам про Россию. Это способ собрать «своих» по всему миру, сохранять свой язык и поддерживать культуру. Например, Мария Ханхунова рассказывает в своей статье о том, как это было в случае с бурятским Интернетом.
Для меня история Интернета – это история людей, которые соединяли локальной сетью родителей и детей в детском саду, чтобы таким необычным коллективом видеть первые опыты ребят в программировании. Так было в Переславле-Залесском в 90-е годы. Или начинания в Нижегородской области под руководством Евгения Патаракина, когда дети делали своего рода Википедию, описывая места, где они живут.
Конечно, все эти истории не единственная объективная истина об Интернете, в том наборе фактов, которые я привожу, есть политика. Но она отличается от того, что есть в фильме «Холивар».
На мой взгляд, истории людей, о которых рассказывает «Холивар», замечательные, и они не противоречат тем историям, которые мы видим в истории Интернета в разных городах России. Но персонажи этих историй не менее и не более интересные, чем истории из Томска, Арзамаса, Воронежа или Переславля-Залесского. И хочется, чтобы прошлое состояло не из одной линейной истории о маленькой группе людей, пришедших с Запада и давших России Интернет. Хочется, чтобы в истории была правдивая множественность и вариативность, децентрализация и альтернативы. Мне кажется, такого осмысления истории России и Интернета в России сейчас очень не хватает.
Еще по теме:
