Данные стали новой нефтью, а затем превратились в объект поклонения. Это бесконечный и неисчерпаемый ресурс. Люди обменивают персональные сведения на товары и услуги, а корпорации зарабатывают миллиарды, используя личную информацию потенциальных клиентов. Кто исповедует датаизм – религию нового времени, и как выглядят роботы-священники?
С нефтью данные сравнивал бывший глава Intel Брайан Кржанич. Эксперт подчеркнул: новая индустрия преобразит все сферы производства, так же, как это сделали углеводороды. Однако финансовый директор Google Рут Порат предположила, что эта аналогия вызывает мрачные ассоциации: «Данные больше похожи на солнечный свет. Мы продолжаем их использовать, а ресурс продолжает восполняться».
По ее мнению, нефтегазовые компании добывают исчерпаемые ресурсы, приближая наступление глобального кризиса. В то время как ИТ-компании извлекают информацию во благо. Например, обучают ИИ диагностировать рак груди. «Чтобы совершить прорыв в диагностике рака, нам потребовались биопсии всего нескольких сотен пациентов», – подчеркнула Рут Порат.
Данные на алтаре познания
«Люди обожают выдумывать религии. Датаизм – ярчайший пример. Сам термин придумал журналист газеты The New York Times Дэвид Брукс для растиражированной статьи. Это были времена небывалого ажиотажа вокруг бигдаты. Потом социолог Юваль Ной Харари расширил этот термин и использовал его, чтобы продать сиквел своей книжки («Homo Deus: Краткая история завтрашнего дня» – Прим.ред). Так сложилось, что история получила продолжение», – комментирует Вастрик, автор блога vas3k.ru.
Датаисты уверены, что «информационный поток является высшей ценностью», а любой организм – это инструмент обработки информации. Демократические и авторитарные режимы не могут быстро собирать и обрабатывать информацию, поэтому они теряют контроль над ситуацией. Возможно, на смену политическим институтам придет более эффективная система под названием «Интернет всех вещей».
Основная заповедь датаизма – все должно быть связано со всем. Человеческие организмы, автомобили на улице, деревья в джунглях – все должны быть подсоединены к «Интернету всех вещей».
Как свободный обмен информацией способен изменить общество? Например, сократить вредные выбросы в атмосферу путем рационализации транспортной системы. Вместо личных автомобилей, которые нужны лишь на пару часов в сутки, стоит создать пул «умных» машин, управляемых алгоритмом. Они будут подаваться в точно заданное время и место и отвозить, куда нужно. Сократится потребность в дорогах, мостах, туннелях и парковках. Цена, правда, для многих окажется достаточна высока: придется отказаться от права на частную жизнь и дать алгоритму доступ к своим передвижениям.
В этом контексте особенно остро встает вопрос «сырья» – данных для искусственного интеллекта. Кто их собирает и где они хранятся, каковы риски и угрозы утечек информации? «Единого решения задачи безопасности нет, – комментирует блогер Вастрик, – данные хранятся в зависимости от задачи, источника и типа. Это может быть набор утилит, библиотек и фреймворк Hadoop или веб-сервис BigQuery, а также масса файлов на веб-службе Amazon S3. Этим занимаются дата-инженеры: они работают над тем, чтобы было удобно писать, читать и обрабатывать данные».
По словам эксперта, безопасность данных – отдельный большой вопрос, который существовал задолго до ажиотажа вокруг машинного обучения: «С тех пор подходы особо не менялись: ограничивают доступы к приватной информации, закрывают сети, шифруют важное, проводят аудиты. По сути, большой разницы нет, что защищать: данные кредиток или датасет. Сейчас все поняли, что «серебряной пули» нет, потому был придуман GDPR, CCPA и их аналоги. Эти нормативные акты прямо говорят: «вы обязаны сообщить пользователю, какие данные вы можете потерять». По сути, чтобы обе стороны понимали важность клика на «consent», – резюмировал специалист.
Еще по теме: Что российским фондам нужно знать про правила защиты персональных данных GDPR
Датаизм чествует принадлежность к общему потоку информации. Каждая сфера жизни должна быть оцифрована и увековечена онлайн. Личные данные, переданные алгоритмам, обогащают глобальную систему обработки информации, и в этом главная ценность человека.
Мы всего лишь алгоритмы?
Что произойдет с человеком, если датаизм и «Интернет всех вещей» охватят весь мир? Юваль Ной Харари полагает, что роль человека будет сначала сведена до микросхемы, потом до бита информации, и в конце концов мы «растворимся в потоке информации, как комок земли в бушующем речном потоке». То есть человек может исчезнуть, как исчезали до него другие животные, не выдержавшие естественного отбора.
Еще по теме: Привет Гибсону: когда рефлексия важнее технореволюции
Датаизм разрушает барьер между животными и машинами и предрекает, что электронные алгоритмы в конце концов расшифруют и превзойдут биохимические алгоритмы. Книгу Юваль Ной Харари заканчивает тремя вопросами, стоящими сегодня перед человечеством.
- Действительно ли организмы всего лишь алгоритмы, а жизнь всего лишь обработка данных?
- Что более ценно – ум или сознание?
- Что случится с обществом, политикой и нашей повседневной жизнью, когда лишенные сознания, но высокоразвитые алгоритмы будут знать нас лучше, чем знаем себя мы сами?
Роботизация религии уже происходит. В Германии появился робот-священник, благословляющий верующих и читающий Библию. Представители церкви признали, что он вызвал неоднозначную реакцию, однако, безусловно, заинтересовал людей, далеких от религии. В японском Киото также есть проповедник с сервоприводами, читающий сутры. Созданный компанией A-Lab Co, он получил имя Миндар.
Примечательно отношение общества роботизации религии в разных странах. Если в Германии большинство отнеслось к роботу-священнику, как к новомодному тренду, то в Японии ситуация другая. В буддизме, особенно в Махаяне, обстановка другая: здесь живет идея о так называемых бодхисаттвах – существах, принявших решение стать буддой для блага всех существ. Миндар сделан по образу буддийской богини милосердия Каннон, и японским монахам не так уж трудно представить, что находящийся перед ними робот и есть бодхисаттва Каннон, решившая зачитать четыре благородные истины.
Очевидно, что религия и технологии вынуждены взаимодействовать, и в этом контексте прочтение морально-этических вопросов становится еще интереснее.
