Не только чума и зомби: что пишут, снимают и рисуют про глобальные эпидемии

Олег Уппит о великих эпидемиях в массовой культуре

Массовая культура сделала картину глобальной эпидемии довольно привычной. В мире победившего вируса больше нет рутины вроде походов на работу, зато найдется место борьбе, приключениям и героическим усилиям. Кто бы мог подумать, что реальная пандемия станет совсем не такой. Автор Теплицы Олег Уппит считает, что на самом деле поп-культурные эпидемии не так просты, и собрал пять неожиданных работ от игр до книг. 

Официальный постер игры Last Of Us.
Официальный постер игры Last Of Us.

«Одни из нас», Нил Дракманн и Брюс Стрэли

The Last of Us, 2013

Грибок, который и сейчас селится в муравьях, перехватывая управление их нервной системой, мутировал и стал заражать людей. Да, вопреки заголовку, я решил начать сразу с зомби, но это потому что игра «Одни из нас» (как метко переведено название в русской локализации) — одна из самых крутых работ про эпидемии. Притом что собственно эпидемия здесь, по большому счету, фон, а зомби не главное. 

Это история про отношения, ложь, жестокость, разочарование и то, как со всем этим жить. Попадание в мир постапокалипсиса дает возможность максимально раскрыть те черты, которые обычно сдерживает социум, и писать психологическую драму крупными мазками радикальных решений и действий. А еще The Last of Us про переворачивание традиционных тропов (сюжетных линий) истории. 14-летняя Элли в первой части не «дева в беде», а полноценный напарник главного героя, в конце не просто не будет счастливого финала, все обернется еще хуже. А моральные выборы, которые приходится делать, — реальный вызов игроку. 

Две обложки «Дневника чумного города» Даниэля Дефо: первая (справа) и одна из современных (слева).
Две обложки «Дневника чумного города» Даниэля Дефо: первая (справа) и одна из современных (слева).

«Дневник чумного города», Даниэль Дефо

A Journal of the Plague Year, 1722

Обещали поп-культуру, а пишем о книге 1722 года? Да, потому что она очень современна. «Дневник» — настоящее мокьюментари. Исследование лондонской эпидемии 1665 года дается от первого лица, хотя автору тогда было пять лет, и он опирается на дневники своего дяди. История перемежается статистическими таблицами с графиками роста заболеваемости и спорами с «ненадежными рассказчиками» — свидетелями событий, которые дают противоречивую картину, распространяют слухи и ведут себя, как это обычно делают люди. 

Интересно и то, что мозг сам выстраивает параллели с более известным «романом выживания», написанным Дефо, — «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо». И заставляет задуматься, а где человек находится в большей опасности и в большем одиночестве — на необитаемом острове или в городе, в котором каждый социальный контакт может стоить жизни. 

Один из разворотов манги «Спираль» Дзюндзи Ито.
Один из разворотов манги «Спираль» Дзюндзи Ито.

«Спираль», Дзюндзи Ито

Uzumaki, 1998

Манга японского мастера ужаса страшна не своим натурализмом, это всерьез отвратительный боди-хоррор. Выпотрошенные люди, мутации и прочий запредельный, на наш взгляд, биопанк для японцев вполне привычен. Они умеют обращаться с таким материалом так, что в итоге получается даже мило и нежно (можно посмотреть аниме «Паразит» или мангу «Мальчик-личинка»). Нет, «Спираль» пугает лавкрафтианской необъяснимостью и глобальностью происходящего. 

История безумия в отдельно взятой семье, где отец так увлекся спиралями, что разрисовал ими стены и сам свернулся в спираль в специально оборудованной кадке, выплескивается на улицы. Спирали начинают появляться на головах развратных старшеклассниц, сами сворачивают проспекты и здания, а следом и небо с землей. Эпидемия от нулевого пациента до космической катастрофы — и завернутая в нее история дружбы и заботы. Отдельно стоит отметить ветку про борьбу с отвращением. «Незараженные» прячут от тех, кто отмечен спиралью и стал плотоядным, своих друзей, которые превратились в огромных улиток. 

Кадр из фильма «Эпидемия» Романа Залуского.
Кадр из фильма «Эпидемия» Романа Залуского.

«Эпидемия», Роман Залуский

Zaraza, 1971

Недавний одноименный сериал вы, вероятно, и так уже посмотрели (если нет, тоже рекомендую, он не зря забрался в топы Netflix во многих странах). Фильм Залуского куда менее известен, а зря. Это история реальной эпидемии черной оспы, которая бушевала во Вроцлаве в 1963 году. 

Тут много психологии, в том числе — психологии массовой: доктору, который выявил первый случай у пациента, прибывшего из Юго-Восточной Азии, поначалу никто не верит. Когда число заболевших возрастает, в дело вступит армия и в городе введут жесточайший карантин. На два месяца Вроцлав отрезан от мира, и ситуация усугубляется тем, что заражена одна из сотрудниц пункта междугородной связи. Эпидемия разразилась в разгар сезона отпусков, и люди на курортах очень беспокоились за своих близких.

Вот как описывает этот эпизод в своей книге, ставшей основой для фильма, писатель Ежи Амброзевич: «Из междугородного переговорного пункта забрали в больницу девушку, заболевшую оспой. Прочих сотрудниц — всех до единой — отвезли в изолятор». 

Первое издание романа Нила Стивенсона «Лавина». Фото с аукциона HA.com.
Первое издание романа Нила Стивенсона «Лавина». Фото с аукциона HA.com.

«Лавина», Нил Стивенсон

Snow Crash, 1992

Роман Стивенсона фактически «перезапустил» жанр киберпанка в 1992 году. До конца абзаца будет спойлер, он не помешает вам увлеченно читать «Лавину», но я должен вас предупредить. Эпидемия здесь поначалу кажется вызванной новым наркотиком. Но читатель почти сразу догадывается, что она имеет отношение и к вирусам виртуального мира. В итоге все возвращается в реальный мир, но на более глубоком уровне — на уровне языка, прячущего в себе информационную бомбу. 

Да, главные герои — курьеры. Но не Джонни-мнемоники с киберимплантами с секретной информацией, а доставщики пиццы. И это они спасают мир. Тогда это казалось странным, но теперь мы знаем, насколько курьеры важны во время реальных эпидемий. 

В целом все эпидемии из книг, игр и фильмов так не похожи друг на друга и на ту пандемию, в которую мир погружен сейчас. Но они помогают лучше понять, как работает мир — от нашего мозга до социума в угрожающих жизни условиях глобальной заразы. Культура — площадка для мысленных экспериментов, катализатор вопроса «а что бы я делал в таких обстоятельствах». Как раз для того, чтобы лучше понять пандемию с самых разных сторон, пригодятся и мистическая иррациональная манга, и роман XVIII века, и киберпанк. 

Самое популярное

Будьте с нами на связи, независимо от алгоритмов

Telegram-канал E-mail рассылка RSS-рассылка
Как победить алгоритмы: прочитай инструкции, как настроить приоритетный показ материалов в социальных сетях и подключить RSS-ленту.