Изнутри ФАС выглядит так — четыре «помогающих» направления: юридическая поддержка по трудовым вопросам («АнтиФонд»), психологическое направление, направление помощи украинским беженцам (депортированным и добровольным переселенцам), направление эвакуации из страны, а также антивоенное медиа и сообщество. Медийная часть ФАС, впрочем, тоже поделена на направления: деколониальное, агитационное и антивоенные соцсети и газета.
Как работает эта сложная система, созданная на чистом энтузиазме и ненависти к насилию?
Деколониальное направление
Летом 24-летняя Сандыр [имя изменено. — Прим. ред.] закончила учебу в Москве и вышла на свою первую постоянную работу дизайнеркой. Первые пять дней Сандыр провела в офисе и жила «нормальной жизнью», а в субботу к ней пришли с обыском, задержали на двое суток и поместили в одиночный изолятор. В камере Сандыр несколько часов плакала от усталости — это был уже четвертый раз с начала войны, когда ее задержали на 48 часов из-за дела по «телефонному терроризму». Работодатель все понял и попросил Сандыр уйти из штата на самозанятость и работать удаленно…
«Мы — нерусские, живущие в России, — смотрим на это и чувствуем, будто попали в перевернутый мир».
Из манифеста нацмен_ок
Сандыр присоединилась к ФАС еще до публичного запуска, когда движение только задумывалось первыми активистками. Сначала она занималась дизайном, а затем отвечала за деколониальное направление. Деколониальная повестка — одна из основных, наравне с антивоенной. Сопротивление выступает против «дискриминации всех национальностей и народов России на территории России, против принудительной русификации и пренебрежения локальными историей и контекстом».
Сандыр собирала голоса нацменок со всей страны через бот — по тегу #голоса_нацмен_ок. Эти письма анонимно публиковали в соцсетях ФАС каждый день. Для Сандыр тема национальной идентичность личная и важная; она говорит, что письма нацмен_ок часто перекликались с ее историей и чувствами. «Я родилась в Удмуртии и в 18 лет стала много думать о своей национальной и региональной идентичности. Мне было непонятно, почему на меня навешивают ярлык «русская», хотя во мне нет буквально никакой русской крови», — рассказывает Сандыр.
Вместе с другой координаторкой-представительницей нацменьшинств Сандыр написала «Манифест нацмен_ок» ФАС. После всех четырех задержаний Сандыр приходилось останавливать работу направления. «Возвращаешься из изолятора и видишь, что тебя удалили изо всех чатов. И так несколько раз. Тяжело встраиваться обратно», — вспоминает Сандыр.
После последнего обыска она решилась покинуть Россию и занимается своим переездом. «Я никогда не хотела уезжать из страны — и сейчас не хочу. Я уговариваю и заставляю себя. Уехать из России даже на год — для меня это невозможно. Как это — жить без возможности в любой момент полететь на Север к родителям или в Удмуртию?!»
Антивоенное комьюнити: внутри и за пределами страны
Стать частью ФАС достаточно просто: нужно написать в бот и рассказать, чем бы вы могли помогать и заниматься. В ФАС сейчас 20 координаторов/к и несколько десятков волонтерок. Каждая «должность» четко описана:
- волонтер/ка — разделяет ценности ФАС, помогает движению профнавыками;
- активист/ка — занимается антивоенными акциями;
- активист/ка ячейки — выстраивает работу ячейки в своем городе;
- координатор/ка — курирует работу определенного направления.
Со временем роли могут меняться, например, волонтер/ка может стать координатором/кой. Такая история произошла с Анной.
Анна пришла в активизм с началом войны. 6 марта ее задержали на митинге и дали 13 суток. Когда Анна сидела в спецприемнике, решила, что уедет из страны, чтобы выступать против войны публично. «Я бы хотела иметь силы и смелость сопротивляться из России, но я не человек, который может партизанить, прятаться по разным квартирам и бегать из города в город. Я уехала с мыслями, что делаю это, чтобы заниматься тем, во что я верю», — говорит Анна.
В Ереване она присоединилась к ячейке ФАС и погрузилась в активизм с головой: организовывала акции и мероприятия, знакомилась с активист(к)ами из Армении и других стран. Ереванская ячейка действует, в том числе, как группа самоподдержки эмигрировавших. Анна и другие участницы собирались раз в неделю и обсуждали свои беспокойства и боль, учились справляться с неожиданностями переезда.
Затем Анна уехала из Еревана в Тбилиси и из активистки региональной ячейки превратилась в координаторку всего международного направления, которое не так давно выделилось в отдельную структуру. Каждая ячейка поддерживается извне — Анна и другие координаторы/ки помогают наладить взаимодействие, предлагают форматы встреч и передают предложения по акциям.
Ячейки ФАС действуют в России и за границей и работают автономно — активистки ставят задачи самостоятельно. Поэтому разные ячейки работают совершенно по-разному — где-то это группы самоподдержки как в Ереване, где-то команды по реализации акций и так далее.
Одна из главных задач зарубежных ячеек — проводить акции, которые невозможно делать в России из соображений безопасности. «Нам важно наладить связь между ячейками за рубежом и российскими активистками, у которых есть идеи для акций и понимание внутрироссийского контекста», — поясняет Анна. Активистки за рубежом не просто выступают публично от лица эмигрантского коммьюнити в конкретной стране, а становятся глашатаями антивоенного движения из России.
«В некоторых странах публичные акции либо вовсе проводить не стоит, либо проводить очень бережно, с учетом местного контекста. Например, в Армении сейчас своя война, и акции, которые были бы уместны во многих других странах, неуместны там. Кровавый арт может ретравматизировать местных жителей, которые пострадали от войны», — считает Анна.
В планах у международного направления ФАС — развивать связи с активист(к)ами на местах, налаживать взаимодействие с украинскими и беларускими феминистскими организациями, усиливать их голоса.
Российские ячейки действуют по своим протоколам безопасности и выступают анонимно: развешивают листовки о том, как избежать мобилизации, распространяют газету движения «Женская правда», проводят партизанские акции. Делятся результатами активистки через чаты или бот. Например, так: «Этим вечером я распространяла шестой выпуск вашей газеты — оставляла в разных местах своего города, в основном во дворах, в слабо видимых закутках. Делаю это уже не в первый раз, и сейчас все прошло гораздо легче, чем в предыдущие разы».
В России формат ячеек небезопасен для начинающих активистов(к). Летом ФАС запустили новый формат — группы роста антивоенного самосознания, ГРАС. «Как активист_ки мы прекрасно понимаем, что рекомендация «основать антивоенную ячейку» с нуля в условиях страха, давления, диктатуры — плохой совет, так просто это не сработает», — пишут координаторы/ки движения в своей методичке.
Цель таких групп — сплотить людей с антивоенными взглядами, которые не могут свободно выражать свою позицию. Идея возникла из запросов людей в боте — многие писали, что хотят быть полезными, но не имеют опыта активизма. «ГРАС есть только в России, потому что туда более простой порог входа, чем в ячейку. Это еще не активизм, а некое собрание по интересам, где люди, допустим, на кухне говорят о том, что происходит в стране. Так люди обретают опору и поддержку в том, чтобы стать антивоенными активистами. Многие вошли в активизм только с началом войны и не знают правил безопасности, например, как работает полиция. Группы ГРАС можно воспринимать как этап на пути в антивоенное движение», — рассказывает координаторка ФАС, активистка Даша Серенко.
Таких групп может быть несколько в одном городе, и они не будут знать о существовании друг друга, потому что каждая объединяет только близких знакомых. Например, одна из групп выросла из команды ребят, которые собирались, чтобы вместе играть в настольные игры, а потом узнали о формате ГРАС и стали обсуждать антивоенные темы и погружаться в активизм.
«Миллион чатов». Структура ФАС
Если в феврале ФАС зарождался в одном чате, то к полугоду работы появились десятки бесед и групп. Отсутствие структуры не только усложняло работу и путало участниц движения, но и могло привести к утечкам информации. Поэтому Юля, одна из координаторок, взялась за систематизацию деятельности, описание и внедрение протоколов принятия решений.
Вместе с коллежанками Юля за несколько месяцев разобралась во всех тонкостях коммуникации в каждом направлении и зафиксировала регламент работы. В обычной жизни она работает продакт-менеджером в IT, а к ФАС присоединилась в марте, увидев пост Даши Серенко о наборе людей в команду движения. «ФАС — организация, которая родилась в ситуации горящей жопы. Очень долго мы работали стихийно и на заряде. Потом стало ясно, что без правил и регламентов сложно, а из-за высокого темпа новым людям втянуться непросто», — рассуждает Юля.
ФАС позиционирует себя как децентрализованное горизонтальное движение. Это значит, что все направления работают автономно, принимают решения сами и не влияют на работу друг друга. Работа направлений не координируется «сверху», а прозрачность достигается за счет открытой для всех информации и коммуникации. Каждое направление определяет частоту и время совещаний — дата и время вносится в общий календарь. Любой созвон могут посещать участницы других направлений и отделов.
Сейчас в ФАС есть регламенты: безопасности, принятия значимых решений и новых людей, онбординга, коммуникации в чатах и на созвонах, взаимодействия с волонтерками внутри России. Кроме регламента по безопасности, для участниц есть пошаговые инструкции, как выполнять эти рекомендации, плюс ко всему проводятся обязательные онлайн-тренинги по безопасности. Причем в документах определено, в каких мессенджерах можно обсуждать вопросы. Чаще всего в движении пользуются анонимным мессенджером Element по особой инструкции. Некоторые темы разрешено обсуждать только в Element.
Каждую неделю координаторы/ки проводят общий созвон, на котором принимаются решения по поводу работы всего движения, например стратегии, а не конкретного направления. Например, именно на таком созвоне решались вопросы систематизации работы и ставились полугодовые цели движения. Работу направлений не обсуждают без запроса представительницы из команды.
Все важные решения принимаются консенсусом во время звонка, а если мнения разделяются, то проводится голосование в координационном чате (обязательно с датой окончания приема голосов). Принятые решения публикуются в специальном чате — с дедлайном, до которого решение можно оспорить. Решения также фиксируются в Trello, и там же публикуют общие координаторские задачи на неделю.
За пределы активистского пузыря
«О том, что я делаю газету, знают всего четыре человека, — рассказывает Лена, редакторка „Женской правды“. — У меня закрытые соцсети, я ничего не пишу про войну публично, но вношу свой вклад анонимно».
Одна из основных задач ФАС — расширять аудиторию и выходить за пределы активисткого пузыря. Причем и информационно, и при антивоенной агитации. В мае ФАС запустило «Женскую правду» — первый выпуск был посвящен 9 мая и состоял из трех полос. Кроме тематических сюжетов, в номере был астропрогноз, сканворды и новости эстрады. Дальше в номерах появились рецепты, анекдоты и интервью со «знаменитостями». Количество полос увеличивается с каждым выпуском.
«Женская правда» появилась как ответ на блокировку независимых СМИ. Если молодые люди, использующие VPN, могли продолжать читать что угодно, то люди старшего возраста оказались отрезанными от повестки. Дизайн газеты намеренно сделали таким, чтобы верстка не бросалась в глаза и не отличалась от районных газет.
«Женская правда» старается писать проще, использовать юмор и не быть чересчур серьезной в разговоре о войне. Материалы не пытаются насильно поменять позицию читателя — авторки пишут с уважением к людям, с которыми медиа обычно обращаются пошло и неаккуратно. Анекдоты напоминают шутки старшего поколения в «Одноклассниках» типа «Живешь в сверхдержаве — сверхдержись!».
«Женщины закрываются, не хотят ничего слышать про войну, потому что денег становится меньше, а товары дорожают. Они устали. Поэтому мы говорим про войну, не говоря про войну», — рассказывает редакторка Лена [имя изменено].
Газета, как и остальные команды ФАС, управляется горизонтально: в ней нет главного редактора, и все решения три соредакторки принимают коллективно. План номера формируется тоже коллективно. Темы распределяется между редакторками и авторками-волонтерками.
«Коллеги из оппозиционных медиа часто удивляются, что у нас нет главреда. Но опыт работы как раз в обычной редакции очень травмирующий. Горизонтальные редакции — это что-то новое, мы только встаем на этот путь. Может быть в будущем только так и будут работать журналисты. Конфликтов за время работы у нас не было», — рассказывает Елена.
После выпуска газеты начинается самый опасный этап: активистки ФАС по всей России печатают и распространяют газету по магазинам, почтовым ящикам в подъездах, поликлиникам и детским площадкам. Таким же способом в городах распространяются и другие агитматериалы: листовки, наклейки.
Кроме того, с начала войны дизайнерки ФАС рисуют антивоенные открытки для «Одноклассников» и WhatsApp, а активистки рассылают их людям старшего возраста.
«Спасибо, вы помогли не сдохнуть»
В середине лета Саше Старость, психоактивистке и создательнице проекта «Психоактивно», стало тяжело работать и жить. Саша поняла, что выгорела, и обратилась в психологическую службу, которую сама же и координировала в ФАС. После семи сессий Саше стало легче, и она смогла продолжить работу в ФАС.
С началом войны психологическая помощь стала особо актуальной. Пики запросов пришлись на первые недели после объявления «спецоперации» и опубликования фотографий и видео из Бучи, а также на период «частичной мобилизации». Психологическое направление ФАС появилось в начале апреля — как раз в момент после того, как мир потрясли свидетельства преступлений российских военных в Киевской области.
Служба сперва существовала в виде личных сессий с психологом, а затем стали действовать группы поддержки. В октябре направление расширилось, чтобы запустить новые группы поддержки — для женщин, чьих близких забрали на войну.
Пока что работает первая пробная группа. «Сейчас, когда идет мобилизация, под которую подпадают все, люди приходят с тревогой и болью. Раньше это была определенная группа — родители и жены контрактников, — которая мало пересекается с нашей аудиторией. Теперь это любая мать, партнерша, жена», — рассказывает Саша Старость.
«Группа поддержки — это не клуб плакальщиц. Цель такой поддержки в том, чтобы люди ощутили единение друг с другом, почувствовали, что они не одни и могут что-то сделать, вернуть себе контроль над ситуацией», — продолжает активистка.
Сейчас в направлении работают от 10 волонтерок на боте и больше 40 специалистов-психологов. Если волонтерки для психологического направления находят быстро, то со специалистами намного сложнее — их постоянно не хватает. Для поиска психологов и волонтерок в направление есть специальный бот: @psy_far_bot.
«Поскольку мы оказываем кризисную помощь, зовем психологов-выпускников психологических факультетов и психотерапевтов-выпускников медицинских вузов с опытом работы от года. Однажды к нам обратился человек в состоянии бреда, и, если бы в команде не было психиаторки, которая сразу поняла, что случилось, мы бы не разобрались», — объясняет Саша Старость.
Чтобы справляться с потоком обращений, внутри направления стали вести таблицы — так получается обрабатывать все запросы. В первую очередь помощь оказывают людям в кризисном состоянии, но и остальным в помощи не отказывают. В среднем все проходят по три психологические сессии, но людям в сложных обстоятельствах или состояниях позволяют пройти больше сессий. В планах — запустить лекции, делать стримы и готовить больше материалов о том, как поддержать себя и близких.
«ФАС — штука довольно уникальная, — говорила в интервью Теплице историкесса Софья Широгорова. — Из-за выжженного политического поля видно, что это именно женское движение. Во время войны во Вьетнаме появлялось что-то подобное, американские феминистки устраивали демонстрации, писали, но даже тогда не было такого, что их движения были самыми заметными [из антивоенных]».
Несмотря на эту уникальность, активистки-основательницы не стремятся к публичности и похвальбе достижениями — наоборот, они предпочитают подчеркивать антииерархичность ФАС. Пока неизвестно, насколько эффективными в итоге окажутся их методы сопротивления, но сам стиль взаимодействия и взаимопомощи — уже достижение и модель для подражания в России, где насилием пронизаны все коллективы: от детсада до похоронных бюро.
В этой статье не раскрываются вопросы обеспечения работы ФАС и детали полевой деятельности активистов/к, поскольку многие из них находятся сейчас в России и подвергаются рискам преследования.
